Обсидиановый нож - Страница 59

— Я постараюсь не забыть, — сухо ответила Ник.

Мимо проскочила длинная восемнадцатиногая машина со знаком Десантников на борту. Мелькнули неподвижные, как манекены, фигуры. «Они же искусственные, — подумал Глор. — Вот перебраться бы в искусственное тело с Десантником… Уж они-то знают пересадочную инструкцию, как собственную перчатку».

«Скиталец» повернул и двигался обратно. Машина Десантников стремительно уходила по блестящему в косом свете полотну дороги.

— Дала бы им уйти подальше…

— Господа Десантники не заметят такой мелочи, как полудохлый кург. О! Вот он…

Кург лежал у дороги. Он был покрыт красно-бурой рудной пылью, сливался с землей. Буквально чудом Ник его заметила. Только прижавшись лицом к колпаку, Глор сумел рассмотреть большую голову, тело, похожее на длинный мешок с шестью буграми плечевых суставов. Закрытые глаза зверя заносила пыль.

— Он повернулся, когда мы проезжали. Я и увидела, — сказала Ник.

Машина сошла с дороги на обочину, едва не наступив на зверя. Тот даже не шевельнулся.

— Хоть бы дохлый оказался, — пробормотал Глор.

Он сбросил с колен неска, наклонился и вынул из багажного ящика «руку» — универсальный ремонтный инструмент. Все-таки оружие.

Ник остановила его:

— Не нужно. В том боку у него рана. Кулак пролезет.

— Тогда возьми клей.

Пока Ник доставала тубу с клеем для первой помощи, Глор рассмотрел курга вблизи. Широкая хищная морда, облепленная рудой, лежала на мускулистой лапе. К когтям пыль не приставала, и они ярко белели на фоне темной земли.

Они выпрыгнули на обочину. И тут в кабине истерически завизжал Любимец Пути — подслеповатый зверек учуял наконец исконного врага. Глор поспешно закрыл колпак, но визгливые жалобы неска прорывались наружу. Казалось, они разбудят всю округу. Ник громко спросила:

— Вы меня слышите?

В смутной тоске Глор окинул глазами дорогу. Как все неподвижно! Застывшая машина, неподвижные складки на комбинезонах и красно-бурые холмы. Пыльный столб над стартовой башней, казалось, застыл в воздухе.

— Вы меня слышите? Покажите рану!

Едва заметная волна прошла по телу курга. Глор понял: он слышит все и не желает замечать балогов. Он приполз сюда, чтобы умереть. Тогда Глор зачем-то отряхнул перчатки, взял курга за передние и задние лапы и перевернул через спину на другой бок.

Рана была огромная. Больше чем с кулак. Сквозь нее проглядывал дыхательный мешок, и весь бок запекся струпами черной крови. Ник, сострадающе прищелкивая челюстями, залила рану клеем и шепнула:

— Лучемет… почти в упор…

— Шагов с восемнадцати, — подтвердил Глор.

Ник потрогала плечо курга, нашла кровеносный сосуд и приложила к нему ампулу с универсальным лекарством.

— На него это может подействовать как яд, — сказал Глор.

Ник промолчала. Да и что было говорить? С тех пор как на планету ступил первый Десантник, кургов ловили или уничтожали. Кому придет в голову лечить курга?

Когда ампула опустела, Ник ее не выбросила, а спрятала за отворот перчатки. «Молодец», — подумал Глор. Брошенная ампула может оказаться уликой.

Кург бессильно приподнялся. Уронил морду в пыль. Черные, с зеленым отливом глаза поплыли направо, потом налево. Остановились. Ник громко сказала:

— Вы должны бороться с болезнью! Почему вы не боретесь? Старайтесь заживить рану, пожалуйста. Вам теперь лучше?

Кург дернулся и пополз, перебирая передними лапами. Обе пары задних тащились по земле. Он полз совершенно по-звериному — равнодушно. Он был равнодушен к балогам, к своему страданию, к себе самому. Для него все было кончено, и он уходил подальше от дороги.

— Он хочет умереть, — пробормотал Глор. — Невероятно… Он все равно умрет, если… — Он махнул рукой.

— Он может говорить?

— У них же нет речевого аппарата. Голосовой мембраны и прочего…

Монтажники потихоньку шли за кургом. На их щегольские комбинезоны садилась пыль. Шагах в двадцати семи от дороги зверь снова лег. Ник присела перед его мордой и сказала:

— Мы хотим вам помочь. Слушайте. Я буду говорить. Вы кивните вот так, когда я назову то, что вам нужно. Вы поняли меня?

Кург поднял с глаз перепонку и пролаял:

— Традотаскиттр!

Гнусное ругательство — «торговцы телами собственных матерей». Глор подпрыгнул, а Ник отступила на шаг, однако продолжала мужественно:

— Зачем вы нас оскорбляете? Мы хотим вам помочь.

— Ах, простите, милая госпожа, — издевательски пролаял кург и выругался еще замысловатей.

Наверное, он перестарался. Выплюнув ругательство, он опять закатил глаза и поник всем телом.

Глор, коричневый от злости, прохрипел:

— Теперь будешь знать, как помогать государственным преступникам! Благотворительница! Идем!

Ник молча потихоньку пошла к машине.

— Надо еще выяснить, откуда он научился разговаривать! — кипятился Глор. — Хам!

— Тебя бы на его место…

— Неблагодарная тварь, вот он кто, — сказал Глор.

Ник поглядывала через плечо, не спорила. И вдруг остановилась — кург полз следом. Пролаял:

— Эй, господа!..

— Что тебе? — осведомился Глор.

— А ты мне не тыкай, господская морда…

— Во имя трех Великих, чтоб тебя распылили, невежу! Что тебе?!

— Ар-р-р… Я бы тут подох. Понятно? Без вас.